Экономические аспекты евразийской интеграции


Насыщенные контакты белорусского руководства с коллегами из стран СНГ — тренд последних лет. Он вызван, прежде всего, активизацией экономической интеграции евразийского пространства. Напомню, что в 2011 году был подписан договор о создании зоны свободной торговли СНГ, в которую входят шесть стран: Армения, Беларусь, Казахстан, Молдова, Россия и Украина. Одновременно создается еще более тесное интеграционное объединение — Единое экономическое пространство с участием Беларуси, Казахстана и России — как логическое продолжение Таможенного союза.

Этому тренду вполне соответствовало и заседание Высшего Евразийского экономического совета в Астане в конце сентября, и официальный визит Президента Беларуси в Казахстан в начале октября, и визит премьер-министра Украины в Минск на прошлой неделе.

Евразийская интеграция уже дает первые результаты. Так, она позволила белорусскому «перерабатывающему цеху» заработать более интенсивно: вопреки мировому кризису наш товарный экспорт возрос в 2,2 раза с $ 21,3 млрд в 2009 году до $ 46 млрд в 2012-м. Такой успех был обусловлен и положительными особенностями белорусского экономической модели, так как в России экспорт за тот же период вырос всего в 1,7 раза, хотя российский бизнес имеет более благоприятные условия, чем белорусский, благодаря более дешевым энергоносителям и сырью. Интересно, что сегодня абсолютный объем белорусского технологичного экспорта меньше, чем российский всего в 2,5 раза, хотя количество населения наших стран соотносится как 1:15, а сравнивать обеспеченность природными ресурсами даже смешно.

Вместе с тем взаимный товарооборот между членами Таможенного союза составляет ничтожные 12% от общей внешней торговли наших стран. Сравните: в Европейском союзе этот показатель превышает 40%. Получается, что вместо того, чтобы помогать друг другу, наши страны продолжают покупать в дальнем зарубежье товары, которые могли бы производить самостоятельно либо скооперировавшись между собой. Единственной страной, чью экономику можно считать действительно интегрированной с соседями, является Беларусь: наш товарооборот со странами Таможенного союза достигает 48% от общего, в то время, как в Казахстане этот показатель составляет 18%, а в России — всего 7%.

Для стратегических перспектив главной проблемой, на мой взгляд, является минимальное использование имеющихся ресурсов и разрушительная деиндустриализация стран бывшего СССР. Государства Таможенного союза занимают 1/6 земной суши, где живет 170 млн человек и находятся богатейшие природные ресурсы, но и в России, и в Казахстане сырье и полуфабрикаты составляют более 90% экспорта. Только в небольшой Беларуси сохранилось производство продукции с высокой добавленной стоимостью: доля технологичного экспорта достигает 18% — столько же, как и во времена СССР. У наших партнеров по интеграции этот показатель в три-четыре раза меньше.

Деиндустриализация (серьезное падение значимости обрабатывающей промышленности в экономике) — огромная проблема, но в то же время это и возможность для мобилизационного экономического рывка: наличие собственных природных и человеческих ресурсов создает конкурентные преимущества для промышленности наших стран. Этот потенциал нужно использовать так, как это делают сегодня без особого шума США, которые в последние годы успешно развернули программу собственной реиндустриализации (возрождение реального сектора экономики на основе технологий нового поколения) и наращивания экспорта благодаря добыче дешевого сланцевого газа. Подобные возможности сейчас особенно актуальны для России и Казахстана, руководители которых объявили курс на реиндустриализацию и инновационное развитие. Беларуси следует поддерживать эти инициативы Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева, участвовать в их реализации, так как это прекрасная возможность для роста нашей экономики и ее модернизации.

Но интенсифицировать освоение ресурсов и запустить процессы модернизации на евразийском пространстве мешает избранная в 1990-е годы большинством стран бывшего СССР либеральная экономическая модель с клептократическим уклоном. Она непригодна для решения задач общегосударственного масштаба с длительным горизонтом планирования, так как направлена на увеличение прибыли узкой прослойки олигархов. Такая модель порождает социальное расслоение, некачественное управление рисками национальной безопасности и часто противоречит политическим решениям власти, фактически нивелируя их. Этим объясняется то, что за 20 последних лет появилось много интеграционных инициатив, но реализовывались они по принципу «шаг вперед, и два назад».

Реальной альтернативой должна стать мобилизационная модель развития, в которой приоритет будет отдаваться общественной целям и задачам. Беларусь может стать донором такой модели, создав соответствующую инновационную площадку, воспользовавшись своей компактностью, хорошей управляемостью и лидерством в СНГ по индексу развития человеческого потенциала. Эта модель должна навести порядок на огромном евразийском пространстве, создать прочный социальный контракт общества и власти, гарантировать безопасность и права личности и различных социальных групп. В какой-то степени примерами такой модели могут быть Европейское экономическое сообщество 1980-х, либо Совет экономической взаимопомощи.

Развертывание мобилизационной модели требует предварительной разработки общей дорожной карты — скоординированной стратегии развития наших стран с единой системой планирования и управления хозяйством замкнутого технологического цикла на мультивалютной основе с соблюдением культурных особенностей стран-союзниц. Это очень серьезная интеллектуальная работа, в том числе создание совершенных межотраслевых балансов, в которую должны включиться государственные органы и бизнес-круги Беларуси.

Таким образом, надо готовить экспорт новых интеллектуальных белорусских продуктов — передовых моделей управления, сначала для Евразийского союза, а в перспективе и для будущей интеграции интеграций от Атлантики до Тихого океана. Белорусское интеллектуальное лидерство могло бы стать локомотивом наращивания экспорта наших товаров и услуг, запуска наднациональных инвестиционных проектов. В результате наша страна не только бы усилила свою экономическую и политическую субъектность, но и взяла бы на себя роль медиатора и ключевого интеграционного узла на севере нашего континента.